Секретный дополнительный протокол к Договору о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года описывал «границы сфер интересов» сторон «в случае территориально-политического переустройства» Прибалтики и Польши.

Предыстория

Во время последних переговоров перед подписанием договора Риббентропа, прилетевшего в Москву 23 августа, со Сталиным и Молотовым, Сталин, по словам присутствовавшего на встрече его личного переводчика Владимира Павлова, когда началось обсуждение проекта договора, заявил: «К этому договору необходимы дополнительные соглашения, о которых мы ничего нигде публиковать не будем», после чего изложил содержимое будущего секретного протокола о разделе сфер обоюдных интересов.

В посланной Гитлеру в тот же день телеграмме Риббентроп сообщил об успешном продвижении переговоров.

Положения протокола

Согласно нему, прибалтийские государства входили в сферу интересов СССР. При этом Литва получала Вильнюс (на тот момент польский), а граница интересов в Польше проходила по рекам Нарев, Висла и Сан.

Вопрос о независимости Польши, согласно протоколу, мог «быть окончательно выяснен» позже, по согласию сторон.

Также СССР подчёркивал интерес к Бессарабии, а Германия — незаинтересованность в ней.

История опубликования

Первые сведения о существовании секретного протокола

Сам пакт был опубликован немедленно после подписания, информация же о дополнительном протоколе держалась в строжайшем секрете. Тем не менее, она просочилась в дипломатические круги практически сразу. Утром 24 августа немецкий дипломат Ганс фон Херварт сообщил своему американскому коллеге Чарльзу Болену полное содержание секретного протокола^[1].

Условия советско-германских соглашений содержит и так называемая «речь Сталина на заседании Политбюро 19 августа 1939 года», текст которой был опубликован французским информационным агентством «Гавас» в ноябре того же года. Некоторые исследователи считают речь подлинной^[2], другие отрицают её подлинность^[3]. Однако вплоть до окончания Второй мировой войны эти сведения оставались на уровне слухов, хотя и нашедших видимое подтверждение дальнейшим развитием событий.

На Западе

Немецкий оригинал текста дополнительного протокола был уничтожен во время бомбардировки Берлина в марте 1944 года, но его копия на микрофильме сохранилась в документальном архиве МИД Германии^[4]. Карл фон Лёш, служащий МИДа, передал эту копию британскому подполковнику Р. С. Томсону в мае 1945 года.

Публично речь о секретных протоколах впервые была поднята на Нюрнбергском процессе: обвиняемые построили на этом факте линию защиты. Об этом договоре говорил Риббентроп, а защитник Гесса Зайдль добыл копию с фотокопии и попытался огласить её, но ему было отказано под предлогом, что он отказался сообщить суду источник получения документа. Позднее в воспоминаниях, он упомянул, что получил документы от американской разведки. Спустя несколько месяцев он опубликовал документ в американской провинциальной газете «Сан-Луи пост диспатч», но эта публикация осталась незамеченной.

Широкую известность документ приобрел в 1948 году, когда был опубликован в сборнике Госдепартамента США «Нацистско-советские отношения. 1939—1941 гг.»^[5][6]. Кроме того, сборник содержал немецкую и немецко-советскую дипломатическую переписку, в которой находились прямые ссылки на секретные договоренности^[7]. Этот факт послужил для ряда исследователей^[8] основанием для сравнения политики СССР с политикой нацистского Третьего рейха и обвинения Советского Союза в соучастии в развязывании Второй мировой войны.

В связи с этим, вопрос о советско-германских секретных протоколах (к Договору о ненападении и Договору о дружбе и границах) приобрел важное политическое значение.

В СССР

В СССР существование секретного протокола категорически отрицалось. По словам Валерия Болдина, они хранились в личном сейфе Сталина, потом — в архиве ЦК КПСС^[9].

В 1948 году, в ответ на публикацию сборника Госдепартамента США «Nazi-Soviet relations», Совинформбюро публикует книгу «Фальсификаторы истории», в которой выдвигаются контробвинения странам Запада и, в свою очередь, содержатся утверждения о финансировании Германии английскими и американскими финансовыми кругами в 1930-е годы^[10]. В отличие от издания Госдепартамента США, представлявшего собой сборник архивных документов, советское издание представляло собой авторский текст; в нём не было приведено ни одного документа полностью и несколько — в незначительных выдержках^[11]. Существование секретного протокола отрицалось Молотовым до самой смерти, о чём он неоднократно говорил в беседах с писателем Чуевым^[12].

Вопрос о Пакте и, особенно, секретных приложениях к нему был поднят в СССР во время Перестройки, прежде всего — из-за давления со стороны Польши. Для изучения вопроса была создана особая комиссия во главе с секретарём ЦК КПСС Александром Яковлевым. 24 декабря 1989 года Съезд народных депутатов СССР, заслушав доложенные Яковлевым выводы комиссии, принял резолюцию, в которой осудил протокол (отметив отсутствие подлинников, но признав его подлинность, основываясь на графологической, фототехнической и лексической экспертизе копий, и соответствия им последующих событий)^[13]. Тогда же, впервые в СССР, был опубликован текст секретных протоколов (по немецкому микрофильму — «Вопросы Истории», № 6, 1989)^[14]

По словам историка Льва Безыменского, оригинал протокола хранился в Президентском архиве (ныне Архив Президента РФ, Особая папка, пакет № 34^[15], но скрывался Михаилом Горбачёвым (знавшим о его существовании ещё с 1987 года), причём Горбачёв, по словам его управделами Болдина, намекал ему на желательность уничтожения этого документа^[9]. После рассекречивания архива документ был «найден» 30 октября 1992 года заместителем начальника Главного политического управления генерал-полковником Д. А. Волкогоновым и опубликован в газетах^[14]. Научная публикация состоялась в журнале «Новая и новейшая история», № 1 за 1993 год.

Примечания