Буканьеры — пираты, которые нападали на испанские флотилии в Карибском море в течение конца XVII века.

Ныне термин «буканьер» используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничивающиеся действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце 17-го столетия.

История

Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса (аналог современного барбекю или мангала). Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и отсюда «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Эспаньоле. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.

Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединилось множество других французов, голландцев и англичан, которые стали промышлять пиратством против испанских судов, с успехом используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили города.

Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже, в 1684 году, когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».

Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с конкурентом Англии, Испанией. Поэтому английская корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия, требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Разбойники грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов, как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.

Среди лидеров буканьеров было двое французов: Жак Давид Но, более известный как Франсуа Олоне и Даниэль Монбар, который уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, который ограбил Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.

В 1690-х годах прежние районы буканьерства начали постепенно «вымирать», так как европейские правительства начали отказываться от политики «никакого мира вне линии». Пиратами стало трудно управлять, они могли втянуть страны в нежелательные войны. Резко возрастала нетерпимость к пиратам со стороны местных карибских властей, поэтому разбойники были вынуждены либо заняться честной работой, либо присоединиться к большим пиратским флотилиям, уходившим в поисках счастья в Индийский океан, на восточное побережье Северной Америки или к Западной Африке.

Правовой статус

Статус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»^[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы пограбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.

Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны; однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию^[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу вне зависимости от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет.

Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Торговцы, которые ранее расценивали буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в этом угрозу своей торговле. Естественно, что колониальные власти стали гораздо враждебнее. Эти изменения в политической сфере больше, чем что-либо ещё, положили конец пиратству в Карибском море.

Образ жизни буканьера

За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему необходимо. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.

Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубашки и панталоны из толстого полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного, а иногда и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота за буйволами. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.

В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также свергнут всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном разбойничьего судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.

Добыча делилась на равные доли; капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения, обычно пять или шесть долей^[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.

В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантии социального страхования и компенсации за раны в сражении в определённом масштабе^[5].

Боевые действия

На море

Первоначально пираты использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть пробита тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и любых офицеров на борту. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.

На суше

Когда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, которая обычно менее укреплялась. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.

Примечания