Взрывы жилых домов | |
---|---|
Последствия теракта утром 9 сентября 1999 года по улице Гурьянова, дом 19, Москва. Кадр НТВ. |
|
Место атаки | Буйнакск, Волгодонск, Москва (Россия) |
Цель атаки | Жилые дома |
Дата | 4—16 сентября 1999 года |
Способ атаки | Взрыв |
Погибшие | 307 чел. |
Раненые | 1700 чел. |
Взрывы жилых домов — серия террористических актов в российских городах (Буйнакске, Москве и Волгодонске) 4—16 сентября 1999 года.
В результате терактов 307 человек погибли, более 1700 человек получили ранения различной степени тяжести или пострадали в той или иной мере.
Согласно приговорам судебных органов России, теракты были организованы и профинансированы руководителями незаконного вооружённого формирования Исламский институт «Кавказ» Эмиром аль-Хаттабом и Абу Умаром и осуществлены нанятыми ими группами северокавказских боевиков[1][2]. Эти теракты были направлены на массовую гибель людей, с целью нарушения общественной безопасности, устрашения населения и оказания воздействия на принятие решений органами власти по ликвидации последствий нападения боевиков на Дагестан в августе 1999 года.[1] В течение нескольких лет после совершения терактов подавляющая часть как организаторов, так и исполнителей терактов, была либо осуждена, либо убита в ходе спецопераций российских и грузинских силовых структур.
Согласно альтернативным версиям историка Юрия Фельштинского, бывших сотрудников ФСБ Александра Литвиненко, Михаила Трепашкина, политолога Андрея Пионтковского, взрывы были организованы ФСБ для поднятия рейтинга Владимира Путина и сплочения общества вокруг «силовиков».
4 сентября 1999 в 21:45 грузовик ГАЗ-52, в котором находилось 2700 [3] килограммов взрывчатого вещества из алюминиевого порошка и аммиачной селитры, был взорван в дагестанском городе Буйнакске рядом с пятиэтажным жилым домом № 3 на улице Леваневского (Шихсаидова), в котором проживали семьи военнослужащих 136-й мотострелковой бригады Минобороны России. В результате взрыва были разрушены два подъезда жилого дома, 64 человека погибли, из них 23 — дети, 146 человек ранены. Второй грузовик ЗИЛ-130, был обезврежен командиром инженерно-саперного батальона бригады возле госпиталя через два часа после первого взрыва. В грузовике найдены документы на имя Исы Зайнутдинова.[4]
8 сентября 1999 года в 23 часа 59 минут 58 секунд[5] на первом этаже[1] 9-этажного жилого дома № 19 по улице Гурьянова (район Печатники, юго-восток Москвы) произошёл взрыв. Два подъезда дома № 19 были полностью уничтожены. Взрывной волной были деформированы конструкции соседнего дома № 17.
По официальным данным, в результате взрыва погибли 100 человек, 690 человек получили ранения различной степени тяжести или пострадали в той или иной мере, получив моральную травму.[1][6] Как было установлено взрывотехниками, мощность взрывного устройства составила 350 кг в тротиловом эквиваленте.[5] Первоначальная экспертиза, проведённая на месте взрыва, показала наличие частиц тротила и гексогена.[5] Через несколько дней дома № 17 и № 19 были уничтожены взрывотехниками, жители переселены в другие дома.[7]
Позже в редакцию агентства «Интерфакс» позвонил неизвестный с кавказским акцентом, назвался представителем «Конфедерации освобождения Дагестана» и сообщил, что взрывы жилых домов — это месть за ведение боевых действий на территории Дагестана.[8] В тот же день по телевидению был показан фоторобот Мухита Лайпанова, человека, взявшего в аренду помещение на первом этаже жилого дома, в котором произошёл взрыв.[9] На 13 сентября был назначен день траура по погибшим при взрывах в Буйнакске и на улице Гурьянова.[5][10]
После взрыва на улице Гурьянова участковые милиционеры Москвы стали проверять весь нежилой фонд на своих территориях.[11] Участковым Дмитрием Кузововым в числе прочих был проверен дом № 6 корпус 3 по Каширскому шоссе.[11] В этом доме был расположен мебельный магазин, который его владелец сдал в аренду человеку, представившемуся как Мухит Лайпанов, под склад сахара.[11] При осмотре магазина Кузовов обнаружил мешки с сахаром, однако, поскольку он не знал, что террористы таким образом маскируют взрывчатку, то ничего не заподозрил.[11] 12 сентября участковый пришёл к тому же дому с повторной проверкой, но в этот раз дверь магазина была заперта, а взламывать её в отсутствие владельца милиционер не мог.[11][12] 13 сентября в этом доме произошёл мощный взрыв.[11]
13 сентября в 5 часов утра произошёл взрыв (мощность — 300 кг в тротиловом эквиваленте[13]) в подвальном помещении 8-этажного кирпичного жилого дома № 6 корпус 3 на Каширском шоссе. Из-за того, что дом был кирпичный, в результате взрыва он был полностью разрушен, почти все находившиеся в нём жильцы — 124 человека — погибли[1], 7 человек получили ранения различной степени тяжести[1], пострадали 119 семей[13].
Президент России Борис Ельцин вызвал мэра Москвы Юрия Лужкова и потребовал в течение суток проверить все жилые дома. После второго взрыва были приняты беспрецедентные меры безопасности в Москве и других городах не только России, но и ближнего зарубежья (Украина, Белоруссия), проверены все чердаки и подвалы. Жителями жилых домов в течение нескольких месяцев были стихийно организованы круглосуточные дежурства.
13 сентября руководитель одной из риелторских фирм узнал в фотороботе Лайпанова клиента, который снимал у них помещение под склад (на улице Борисовские Пруды, под 14-этажным жилым домом). Риелтор сообщил об этом в ФСБ. Правоохранительные органы обнаружили на этом складе 50 мешков со взрывчаткой общим весом 2,5 тонны и 6 запрограммированных таймеров. По словам риелторов, Лайпанов вышел на их фирму по объявлению в газете и 3 сентября заключил договор об аренде. Было установлено, что документами на имя Лайпанова (погиб в феврале 1999 года) пользовался карачаевец Ачемез Гочияев[9].
По сообщению «Полит.ру» 13 сентября, Шамиль Басаев отвёрг свою причастность к террористическим актам, «напомним, в выходные другой лидер моджахедов — Хаттаб заявил, что отныне воюет не только против российской армии, но и против всего российского народа»[14].
14 сентября лидер радикальной исламистской организации «Ансар аш-Шариа» («Приверженцы шариата») Абу Хамза аль-Масри направил в редакцию газеты «Аль-Хаят» заявление, в котором выступил в поддержку взрывов жилых домов в Буйнакске и Москве. Он заявил, что эти взрывы являются «исламской местью русским за обстрелы гражданского населения в Чечне и Дагестане. Русские проводят подобную преступную политику уже многие годы, а весь мир закрывает глаза на то, как они унижают мусульман». По словам аль-Масри, «женщин и детей специально никто не убивает на войне», однако операции в России, в которых погибли женщины и дети, «являются единственной возможностью заставить неверных отказаться от их политики»[15].
16 сентября 1999 в городе Волгодонск Ростовской области рядом с девятиэтажным жилым домом № 35 по Октябрьскому шоссе сдетонировал грузовик ГАЗ-53 со взрывчаткой. От взрывной волны была разрушена фасадная часть дома. Из завалов было извлечено 18 погибших, 1 человек умер в больнице, 89 человек госпитализированы, повреждено 37 близлежащих домов.[16] Владелец взорвавшегося грузовика Аббаскули Искандер-оглы Искендеров, который в момент взрыва оказался у себя дома, а не в грузовике, утверждал что не знал о том, что в его грузовике находилось взрывное устройство. По словам Искендерова, трое выходцев с Кавказа купили у него этот автомобиль, загрузили в него якобы картофель, попросили его отогнать автомобиль к дому и подежурить в нём ночью, но в момент взрыва он отошёл домой погреться.
9 сентября 1999 года по факту взрыва в жилом доме № 19 по ул. Гурьянова в Москве было возбуждено уголовное дело № 275209.[17]
10 сентября 1999 года был проведён обыск по месту жительства гендиректора ЗАО «Делко-2» Марио Блюменфельда, сдавшего в аренду помещение в доме № 19 по улице Гурьянова, в котором произошёл взрыв.[1] В ходе этого обыска были изъяты: тетрадный лист с текстом «ООО Бранд-2 Лайпанов Мухит Назирович», записная книжка с записями данных на Лайпанова М. Н. и договор от 5 сентября 1999 года между ЗАО «Делко-2» и ООО «Бранд-2» по аренде складского помещения в доме № 19 по ул. Гурьянова.[1]
11 сентября 1999 года в московской гостинице «Алтай» были изъяты анкеты на имена Мухита Лайпанова и Дениса Сайтакова.[1] Эти анкеты содержали сведения о том, что Мухит Лайпанов и Денис Сайтаков проживали в гостинице «Алтай» с 14 по 19 августа и с 30 августа по 1 сентября 1999 года.[1]
13 сентября 1999 года у М. И. Ежова были изъяты диспетчерские журналы учёта грузоперевозок за июнь-сентябрь 1999 года.[1] В журнале, изъятом у Ежова, имелась запись: «8/09 Бычок 37 9.00 Люблино 150 4+1 726-74-89 Михаил ул. Краснодарская д.70 База налево зелёные ворота охрана собаками — Печатники — Каширка; 35 577 Пруж, 750».[1]
13 сентября 1999 года водитель ОАО «35 автокомбинат» А. В. Прушинский, осуществлявший перевозку мешков со склада по ул. Краснодарской на ул. Гурьянова и на ул. Борисовские пруды, показал сотрудникам милиции помещение в доме на ул. Борисовские пруды, куда выгружались мешки.[1]
13 сентября 1999 года в ходе осмотра нежилого помещения, расположенного по ул. Борисовские пруды, дом № 16, корпус 2, были обнаружены и изъяты: 50 мешков с бирками «Сахар», в 38 из которых находилось сыпучее вещество серебристого цвета, а в 12 — сахарный песок; 13 предметов, похожих на электродетонаторы; 2 бухты детонирующего шнура; 6 коробок цилиндрической формы со световыми индикаторами красного цвета на боках коробок и выходящими из коробок двумя проводами, а также ряд других предметов и веществ.[1]
16 сентября 1999 года в ходе осмотра склада по ул. Краснодарская, дом 70, были изъяты 76 мешков с самодельным смесевым аммиачно-селитренным взрывчатым веществом общим весом около 4109 кг.[1]
17 сентября 1999 года в отношении Юсуфа Крымшамхалова и Тимура Батчаева были вынесены постановления об избрании меры пресечения — содержание под стражей.[18]
19 сентября 1999 года в отношении Адама Деккушева было вынесено постановление об избрании меры пресечения — содержание под стражей.[18] В тот же день Юсуф Крымшамхалов, Адам Деккушев и Тимур Батчаев были объявлены в розыск.[18]
22 сентября 1999 года уголовное дело № 275209 было соединено в одно производство с уголовными делами, возбуждёнными по факту взрыва в жилом доме по Каширскому шоссе в Москве и в связи с обнаружением в доме по ул. Борисовские пруды в Москве взрывчатого вещества и компонентов взрывных устройств.[17]
По данным следствия, теракты были организованы и профинансированы руководителями незаконного вооружённого формирования Исламский институт «Кавказ» Эмиром аль-Хаттабом и Абу Умаром.[1] Эти теракты были направлены на массовую гибель людей, с целью нарушения общественной безопасности, устрашения населения и оказания воздействия на принятие решений органами власти по ликвидации последствий нападения боевиков на Дагестан в августе 1999 года.[1]
Ядро группировки боевиков, напавшей на Дагестан, составляли иностранные наёмники и бойцы «Исламской международной миротворческой бригады»,[19] связанной с «Аль-Каидой».[20] Руководство велось из тренировочного лагеря Хаттаба в Чечне — «Исламского института Кавказ».[21] Хаттаб был тесно связан с террористом Усамой бен Ладеном,[22][23][24] осуществившим в числе прочего подрывы зданий американских посольств в Кении и Танзании в 1998 году и террористическую атаку на здания Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года.
Взрывы в Москве и Волгодонске
Хаттаб и Абу Умар обратились к лидерам так называемого «мусульманского общества № 3», или карачаевского ваххабитского джамаата.[25] Один из его председателей, Ачимез Гочияев, организовал из сподвижников диверсионную группу. Гочияев до 1997 года имел успешный бизнес в Москве в сфере строительства. В 1997 году он увлекся идеями ваххабизма. Из Москвы он возвратился в Карачаевск, затем прошёл обучение в лагере Хаттаба «Кавказ». Для руководства операцией Гочияев подходил идеально: имел боевые навыки и хорошо знал Москву.[26]
Взрывчатку изготовили в Урус-Мартане на фабрике удобрений путём смешения тротила, алюминиевой пудры, аммиачной селитры и сахара.[26] Оттуда её под видом сахара переправили на продуктовую базу в Кисловодске, которой заведовал дядя одного из террористов, Юсуфа Крымшамхалова.[26] В город террористов пропустил сотрудник ГИБДД Станислав Любичев, который впоследствии был приговорён к 4,5 годам лишения свободы. На продовольственной базе террористы расфасовали взрывчатую смесь в мешки из-под сахара с логотипом Эркен-Шахарского сахарного завода. После того, как всё было спланировано, террористы организовались в несколько групп для перевозки взрывчатки в несколько городов.
В июле-августе 1999 года Гочияев и его напарник Сайтаков несколько раз приезжали в Москву, чтобы подыскать пригодные помещения для временного хранения взрывчатых веществ.[26] В целях конспирации они сменили четыре гостиницы: «Измайлово», «Золотой колос», «Восход» и «Алтай».
30 августа 1999 года Гочияев оформил в Москве на имя Мухита Лайпанова, как генерального директора, фирму ООО «Бранд-2».[1]
От имени сотрудника этой фирмы Гочияев, используя документы на имя Мухита Лайпанова, 31 августа арендовал помещение в доме на Каширском шоссе, закреплённое за ООО «ИНВА».[1] 3 сентября он договорился об аренде помещения на улице Борисовские пруды с ЗАО «Ларс-Маркет»,[1] 5 сентября — на улице Гурьянова с ЗАО «Делко-2»,[1] 6 сентября — на Краснодарской улице с ООО «Трансервис».[1]
31 августа 1999 года Хаким Абаев заказал водителю Н.Тишину, не осведомлённому о планах террористов, перевозку сахара в Москву.[1] 4 сентября гружённая взрывчаткой фура «Мерседес-Бенц 2236», которой управляли Н.Тишин и его напарник, отправилась из Кисловодска в Москву.[1] Хаким Абаев сопровождал фуру до автостоянки на МКАД.[1][26] 7 сентября Абаев довёл фуру до склада на Краснодарской улице, который террористы выбрали своей временной базой.[1]
7 сентября мешки перевезли со склада на Краснодарской улице в арендованное Гочияевым помещение на Каширском шоссе, а 8 сентября — в помещения на улице Гурьянова и на Борисовских прудах.[1][26] Перевозка осуществлялась водителями, не осведомлёнными о планах террористов.[1]
8 и 13 сентября 1999 года в Москве прогремели два взрыва.[1] 13 сентября правоохранительным органам удалось обнаружить склад взрывчатки на Борисовских прудах.
13 сентября 1999 года житель Волгодонска Аббаскули Искендеров, не осведомлённый о планах террористов, на стоянке грузового автотранспорта в Волгодонске познакомился с А.Деккушевым, Ю.Крымшамхаловым и Т.Батчаевым, прибывшими в город на грузовике «КАМАЗ - 5320», загружённом «картофелем для продажи».[27]
Кавказцы купили автомашину Искендерова «ГАЗ-53», объяснив, что она им нужна для развозки по рынкам Волгодонска картофеля, которого они привезли более 10 тонн.[27] В этот же день кавказцы вручили Искендерову 300 долларов США и 2200 рублей обговорённой суммы, а тот передал им «ГАЗ-53».[27] Оформить сделку купли-продажи автомобиля договорились 16 сентября.[27] В этот же день «ГАЗ-53» был помещён ими на территорию автоколонны № 2070, где в будку «ГАЗ-53» была перегружена взрывчатка и установлено взрывное устройство, замаскированное картофелем россыпью.[27]
15 сентября предварительно предупредив Искендерова по телефону, Деккушев заехал за ним на «Москвиче» домой и привёз в автоколонну.[27] Якобы с целью экономии времени, Деккушев уговорил Искендерова на ночь поставить «ГАЗ-53» у его дома по Октябрьскому шоссе, с тем, чтобы около 7 часов утра 16 сентября перевезти картофель на рынок, а затем после его реализации оформить документы купли-продажи автомобиля.[27] Заплатив в качестве вознаграждения Искендерову 70 рублей, Деккушев сопроводил его на «Москвиче» до места и, убедившись, что тот поставил автомашину «ГАЗ-53» напротив подъезда, попросил за ней присматривать, после чего уехал.[27] С вечера до двух часов ночи жена Искендерова присматривала за стоящей у дома автомашиной, а после двух часов ночи 16 сентября, машину сторожил сам Искендеров, находясь в кабине.[27] После пяти часов ему стало холодно, и он вернулся в квартиру.[27]
В 05 часов 57 минут 16 сентября произошёл взрыв бомбы, находившейся в «ГАЗ-53».
Следующие лица были причастны к взрывам:
Большинство террористов были этническими карачаевцами, дагестанцами и арабами.
К 2011 году на свободе оставался только Ачемез Гочияев, который был объявлен в федеральный и международный розыск. Все остальные причастные к взрывам домов были арестованы либо убиты в ходе операций силовых структур на Северном Кавказе и в Грузии.
Доказательства связи террористов с Хаттабом и Абу Умаром
По утверждению Скотта Андерсона, правительство приказало запечатать все следственные материалы ФСБ по делу на следующие семьдесят пять лет.[33]
Бывший помощник Бориса Березовского[34][35] Михаил Трепашкин утверждал, что дела о взрывах домов были «засекречены и спрятаны». По мнению Трепашкина, «закон гласит, что засекречивание материалов по делам, связанным с гибелью гражданских лиц, — это нарушение конституционных прав граждан».[36][37]
По данным «Первого канала», 5 из 90 томов уголовного дела по взрывам жилых домов в Москве и Волгодонске были секретными.[38]
4 апреля 2002 года по инициативе[39] финансируемой Б.Березовским[40][41] партии «Либеральная Россия» была создана «Общественная комиссия по расследованию обстоятельств взрывов домов в городах Москве и Волгодонске и проведения учений в городе Рязани в сентябре 1999 года». Главой комиссии стал депутат Госдумы Сергей Ковалёв.[42]
По поводу одного из заседаний комиссии Центр общественных связей ФСБ заявил: «Мы не намерены участвовать в рекламной акции сомнительных людей, тем более вступать с ними в полемику».[43]
В 2003 году секретарь комиссии Ковалёва правозащитник[44] Лев Левинсон заявил, что в версии о причастности ФСБ к взрывам «ещё больше сомнений, чем в „чеченском следе“». Он отметил, что «многие выводы Фельштинского — Литвиненко основаны на предположениях. Подчас — весьма вольных». Левинсон заявил, что «комиссия изначально не ставила себе целью провести оперативное расследование», т. к. было понятно, что «мы не получим доступа к материалам уголовного дела, а проводить своё частное расследование нам не по силам. Да и незачем»[45].
19 марта 2001 года Верховный суд Дагестана вынес приговор: Иса Зайнутдинов и Алисултан Салихов были приговорены к пожизненному заключению, Магомед Магомедов и Абдулкадыр Абдулкадыров — к 9 годам лишения свободы, Зайнутдин Зайнутдинов и Махач Абдулсамедов — к 3 годам лишения свободы.
9 апреля 2002 года Верховный суд Дагестана признал Зиявутдина Зиявутдинова виновным и приговорил к 24 годам лишения свободы.
14 мая 2003 года Кисловодский городской суд приговорил бывшего милиционера Станислава Любичева к четырём годам лишения свободы. Любичев обвинялся в том, что за взятку обеспечил беспрепятственный проезд на территорию Кисловодска в технически неисправном состоянии автомобиля «Камаз», водитель которого не имел сопроводительных документов на перевозимый груз, в котором находилось самодельное взрывчатое вещество, замаскированное мешками с сахаром, и лично сопроводил его до складов «Реалбазы хлебопродуктов» (Кисловодск), на которой работал дядя одного из террористов.[46] Позже с «Реалбазы хлебопродуктов» взрывчатка была доставлена в Москву и Волгодонск и использована для подрыва жилых домов.
12 января 2004 года Московский городской суд приговорил к пожизненному заключению Адама Деккушева и Юсуфа Крымшамхалова, обвинённых в совершении взрывов домов в Москве и Волгодонске осенью 1999 года. Они были признаны виновными в совершении актов терроризма, убийств с особой жестокостью, в участии в незаконных вооружённых формированиях, незаконном изготовлении, хранении и перевозке взрывчатых веществ, покушении на убийство и незаконном пересечении границы. Крымшамхалов также признан виновным в покушении на терроризм и в даче взятки сотруднику ГАИ.
Осуждённые признали свою вину только частично. Деккушев заявил, что организаторы теракта заставили его действовать, одурманив наркотиками. Крымшамхалов заявил, что хотя и участвовал в изготовлении взрывчатой смеси, а также привёз взрывчатку в грузовике к дому в Волгодонске, но не знал о том, что она будет использована для теракта.[47] Кроме того, Крымшамхалов признал, что переходил российско-грузинскую границу, находился на территории, которая контролировалась незаконными вооружёнными формированиями, и проходил обучение в лагере боевиков, но отрицал, что участвовал в боевых операциях.
В последнем слове подсудимые попросили у пострадавших прощение. «Часть горя и боли тех, кто пострадал, на мне — хотел я этого или не хотел. Я сочувствую этим людям. Я виноват, я извиняюсь», — сказал Крымшамхалов. Деккушев заявил, что стал жертвой религиозной пропаганды: «Меня просто продали за деньги».
8 июля 2004 года Верховный суд России оставил в силе приговор Мосгорсуда.[48]
Различными деятелями выдвигались версии о причинах взрывов и их организаторах.
Как полагал журналист Пол Хлебников, наиболее вероятной версией является то, что взрывы были организованы чеченскими боевиками либо исламскими экстремистами, действовавшими от имени своих готовых к бою собратьев по религии. Он отмечал, что командир ваххабитов Хаттаб был связан с международным террористом Усамой бен Ладеном, а чеченские полевые командиры славились жестокостью по отношению к своему противнику: публично казнили российских военнопленных и гражданских заложников, отрезая головы охотничьими ножами и снимая все на видеоплёнку.[49]
Утверждения о причастности власти, ФСБ и Бориса Березовского к взрывам озвучивал в своих статьях оппозиционный политолог Андрей Пионтковский, позднее собравший статьи в книгу «За Родину! За Абрамовича! Огонь!».[50] К аналогичным заключениям приходили другие аналитики.[51]
Сторонники этой версии полагают, что взрывы домов осуществила ФСБ РФ, чтобы обеспечить оправдание ввода войск в Чечню, поднять рейтинг Путина, бывшего директора ФСБ, обеспечить его избрание президентом России. Избрание Путина, по мнению сторонников версии, обеспечило бы имущественную и личную безопасность при смене власти правившей группе, так называемой «Семье». Собственный интерес руководства ФСБ мог заключаться в усилении роли спецслужб.[50][51][52][53][54][55][56] Некоторые аналитики увязывают со взрывами домов последующий ввод российских войск в Чечню, ликвидацию самопровозглашённой Чеченской Республики Ичкерия, а косвенно — также победу Путина на президентских выборах 2000 года.
Взрывы последовали за вторжением в Дагестан из Чечни вооружённых отрядов экстремистов. По мнению журналистки «Ле Монд» Софи Шихаб со ссылкой на анонимный источник,[57] к финансированию отрядов экстремистов, напавших на Дагестан, был причастен Борис Березовский. В то же время в самой России шла острая борьба за будущую власть в преддверии выборов Президента России между окружением Б.Ельцина, поддерживавшим В.Путина как официального преемника Ельцина[58], и группой Лужкова-Примакова.[59][50][54][60]
Согласно Пионтковскому и другим, взрывы являются составной частью так называемой операции «Наследник». Как считают сторонники версии, эта операция осуществлялась ельцинской «Семьёй» под общим руководством Б.Березовского и имела целью проведения Путина на пост Президента РФ.[50] Как считают сторонники версии, схема должна была гарантировать «Семье» личную и имущественную неприкосновенность перед лицом возможных, ввиду смены власти, коррупционных расследований[54][55][56][61] Сторонники версии придерживаются мнения, что вторжение чеченских боевиков в Дагестан также было устроено по сговору с «семейной» группировкой и являлось частью последовательного плана по развязыванию войны для поднятия рейтинга предполагаемого «наследника» (сначала Степашина, затем Путина).
Сторонники этой версии отмечали появившиеся в прессе утверждения о переговорах между Александром Волошиным и Шамилем Басаевым на юге Франции летом 1999 года накануне вторжения.[62][63][64][65][66][67]
Отмечали также редакционную статью в принадлежащей Б.Березовскому «Независимой газете» от 12 октября 1999 г., где редактор Виталий Третьяков утверждает о популярном в Дагестане мнении, что «войну организовал Березовский». По мнению Третьякова, «чеченцев в Дагестан заманили», чтобы «получить законный повод для восстановления федеральной власти в республике и начала активной фазы борьбы против собравшихся в Чечне террористов», что «это была операция российских спецслужб (не путать ее со взрывами домов), причем политически санкционированная на самом верху», и что Березовский был использован спецслужбами втёмную.[68] В ноябре 2002 года журналистка Софи Шихаб утверждала, что в сентябре 1999 года в редакцию газеты «Le Monde» позвонил неназванный «молодой французский предприниматель», входящий в окружение Березовского, и сообщил, что Березовский дал боевикам Басаева 30 млн долларов США и оружие[69] Масхадов обвинял Березовского в провокации войны и организации взрывов в интервью американскому журналисту Полу Хлебникову; при этом Масхадов полагал, что война организуется окружением Ельцина с целью введения чрезвычайного положения и отмены выборов.[70] В другом интервью Масхадов заявил: «След надо искать в самой Москве, а организаторов — далеко за пределами России. Это силы, которые, разыгрывая чеченскую карту, хотят развалить Россию и установить свое влияние на Кавказе».[71]
Березовский опроверг подозрение Пионтковского в соучастии в нападении на Дагестан.[72] Сайт чеченских сепаратистов Чеченпресс также опроверг утверждения о встрече Ш.Басаева с А.Волошиным 3 июля 1999 года. Согласно этому сайту, 3 июля Басаев был одним из многих участников «Съезда страны» («Мехкан гулам»), проходившего на стадионе «Динамо» в Грозном. Басаев не мог быть во Франции и раньше, так как «все эти дни шла интенсивная подготовка к „Мехкан гулам“, и Шамиль Басаев был на виду у десятков и сотен людей, которые приезжали к нему и к которым он приезжал сам. И позже 3 июля он не мог быть в Ницце, так как занимался общественной работой в чеченской столице и районах, реализовывая достигнутые договоренности».[73]
5 марта 2002 года, после эмиграции Березовского, представитель Генпрокуратуры РФ сделал заявление о причастности Березовского к финансированию чеченских террористов летом 1999 года. Прокуратурой были представлены свидетельские показания о том, что Березовский через своего партнёра Бадри Патаркацишвили и вице-премьера ЧРИ Казбека Махашева поставлял деньги на закупку оружия первому вице-премьеру ЧРИ Мовлади Удугову. Журналистам была представлена стенограмма показаний неназванного свидетеля, заявившего: «Мне известно, что в июле 1999 года в аэропорту Нальчика состоялась встреча Бадри с Казбеком Махашевым, Бадри привез деньги от Березовского для похода на Дагестан. Во время одной из встреч Бадри с Бауди Бакуевым, мне стало известно о том, что Березовский передал им около 30 миллионов рублей на эти цели…». Представитель прокуратуры сообщил, что если будет собрано достаточно доказательств, то Березовскому будет предъявлено официальное обвинение в финансировании террористов.[74] Это обвинение так и не было предъявлено.[75]
Согласно книге Е. Трегубовой «Байки кремлёвского диггера», вышедшей в 2003 году, потребность в «маленькой победоносной войне» как единственном возможном средстве для поднятия рейтинга «наследника» у команды, продвигавшей Путина, в августе 1999 года спрогнозировал руководитель Управления информации Правительства РФ, глава агентства РИА «Новости» Алексей Волин.[60]
Сергей Степашин (в начале 1999 — глава МВД РФ) заявил в 2000 году, что после того, как 5 марта 1999 чеченские боевики похитили представителя МВД РФ в Чечне генерал-лейтенанта Геннадия Шпигуна, «стало ясно, что чеченский президент Аслан Масхадов не в состоянии самостоятельно бороться с террористами». Степашин отметил, что «все соседние республики страдали от постоянных набегов, грабежей и убийств, учиняемых чеченскими бандами». Степашин заявил, что «только летом, в июле, мы приняли решение занять территорию к северу от Терека». Предполагалось, что с этой территории спецподразделения будут совершать операции на всей Чечне с целью захвата главарей бандформирований. Терек должен был стать естественной границей. Степашин заявил, что ввод войск в Чечню произошёл бы, даже если бы нападений на Дагестан и взрывов в Москве не случилось. По мнению Степашина, президент ЧРИ Аслан Масхадов до нападения боевиков на Дагестан ещё мог спасти Чечню и предотвратить кровопролитие. По словам Степашина, он три раза встречался с Масхадовым и призывал его официально объявить Басаева террористом и бандитом. «После нападения на Дагестан руководители других кавказских республик тоже стали призывать Масхадова объявить Басаева и Хаттаба преступниками и объявить их вне закона. Аслан не сделал этого, тем самым, поставив крест на самом себе», отметил Степашин.[76]
Согласно бывшему офицеру ФСБ Александру Литвиненко, историку Юрию Фельштинскому, олигарху Борису Березовскому, Владимиру Путину были выгодны взрывы жилых домов: для поднятия предвыборного рейтинга и обеспечения победы на президентских выборах, для создания благоприятного общественного мнения перед вводом войск в Чечню.[77] В книге Александра Литвиненко и Юрия Фельштинского «ФСБ взрывает Россию» утверждается, что ФСБ произвела подрывы жилых домов с ведома Владимира Путина и Николая Патрушева.[78]
Эта версия не отрицает то, что карачаевцы Деккушев, Крымшамхалов, Батчаев и др. являлись сторонниками чеченских сепаратистов и действительно хотели осуществить взрывы в Москве и Волгодонске. Но взрывы не жилых домов, а военных и административных объектов. При этом, как предполагает альтернативная версия, агенты ФСБ ввели их в заблуждение и использовали перевозимую ими взрывчатку для подрыва домов.[79]
Версию Литвиненко-Фельштинского поддержал Борис Березовский, профинансировав на 25 % создание документального фильма «Покушение на Россию» в 2002 году[80][81] по книге Литвиненко-Фельштинского на видеоматериалах НТВ, реконструкции событий и журналистских расследованиях. Подробности, касающиеся ФСБ и её роли во взрывах, содержатся и в другой книге Литвиненко «ЛПГ (Лубянская преступная группировка)».[52]
Эту версию изучали французские журналисты Жан-Шарль Деньо и Шарль Газель, которые провели собственное расследование. Фактическое обоснование версии дала книга «ФСБ взрывает Россию», написанная находившемся на содержании Березовского бывшим офицером ФСБ Александром Литвиненко в соавторстве с историком Юрием Фельштинским.[82] По собственному признанию Фельштинского, эту книгу издавали на Западе «неохотно», поскольку издатели сомневались в её достоверности.[83]
Сергей Юшенков,[84][85][86] Александр Литвиненко,[87][88] Юрий Фельштинский,[86] Михаил Трепашкин[89] и некоторые другие сторонники этой версии были связаны с Борисом Березовским, политическим оппонентом действующего президента России, неоднократно выражавшим своё намерение сменить российский режим и находящемся в федеральном розыске по обвинению в мошенничестве, отмывании денег, попытке насильственного захвата власти. Борис Березовский профинансировал на четверть фильм «Покушение на Россию» и выкупил права на показ российского варианта.[90] Он также профинансировал издание книги «ФСБ взрывает Россию».[91] Как отмечает BBC, многие обозреватели выражают сомнение в правдоподобности версии о причастности ФСБ к взрывым домов и связывают её возникновение с политической деятельностью Березовского, находящегося в жёсткой оппозиции к президенту Путину.[92]; по мнению многих журналистов, своими заявлениями о причастности ФСБ к взрывам Березовский пытается не дать российской общественности забыть о себе, одновременно пытаясь обезопасить себя от посягательств со стороны российских властей[84]. По утверждению Никиты Чекулина, который одно время был близок к Березовскому, последний «абсолютно точно знал о непричастности ФСБ к взрывам».[93]
Эта версия не отвергает причастности к взрывам Т. Батчаева, Ю. Крымшамхалова и А. Гочияева, но полагает, что они были использованы на вторых ролях и «втёмную». В этом она основывается на утверждениях Ю. Фельштинского и А. Литвиненко о том, что ими были получены письма и заявления от Т. Батчаева, Ю. Крымшамхалова и А. Гочияева. Некоторыми лицами ставится под сомнение существование этих писем и заявлений.
Утверждение А. Литвиненко и Ю. Фельштинского о получении ими письма Т. Батчаева и Ю. Крымшамхалова
В 2002 году А.Литвиненко и Ю. Фельштинский заявили, что получили письмо от имени Тимура Батчаева и Юсуфа Крымшамхалова. Согласно этому письму, Батчаев и Крымшамхалов участвовали только в транспортировке взрывчатки, полагая, что она будет использована для подрыва административных зданий и военных объектов. В письме утверждается, что с Басаевым и Хаттабом они никаких связей не имели, и по собранной ими (на деле, по мнению Ю.Фельштинского — расследованием чеченских боевиков) информации, операция по осуществлению взрывов домов была организована лично директором ФСБ Николаем Патрушевым, куратором программы взрывов являлся Герман Угрюмов, согласно письму, ликвидированный затем самой ФСБ (Угрюмов в 1999 — заместитель директора ФСБ РФ, руководитель Департамента по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом; умер 31 мая 2001 в Ханкале, по официальной информации, от сердечного приступа[94]); общее число членов группы составляло более тридцати человек; как руководителей среднего звена они знали: 1) подполковника, татарина по национальности, «Абубакара» (псевдоним); 2) полковника, русского по национальности, «Абдулгафура» (псевдоним), которого они предположительно отождествляют с Максимом Лазовским.[95][96]
Никита Чекулин в 2007 году утверждал, что это письмо от имени Т. Батчаева и Ю. Крымшахалова было сфальсифицировано Юрием Фельштинским.[97] Ранее в 2002 году в Лондоне Чекулин заявлял, что был завербован ФСБ и обнаружил хищения гексогена институтом Министерства образования России в 1999—2000 годах.[98] На пресс-конференции, организованной Березовским, он подтвердил версию о причастности ФСБ к организации терактов. Позже в 2006 году Чекулин сообщил, что сделал заявление в Лондоне под давлением Березовского.[99]
Утверждения Ю. Фельштинского о получении им заявлений А. Гочияева
3 марта 2003 года и 14 марта 2005 года в «Новой газете» были опубликованы статьи, в которых утверждалось, что Ю. Фельштинский получил через посредника заявления от имени А. Гочияева. Согласно тексту этих заявлений, А. Гочияев признался, что арендовал подвалы в нескольких московских зданиях, в том числе в тех, где произошли взрывы.[100] Согласно тексту заявлений от имени А.Гочияева, он сделал это по просьбе Рамазана Дышекова, хорошо знакомого ему ещё со школьной скамьи; А. Гочияев утверждает, что Дышеков являлся скрытым агентом ФСБ.[101][101][102][103]; А.Гочияев полностью отрицает свою причастность к организации взрывов. В заявлениях от имени Гочияева утверждалось, что он сам позвонил в милицию после второго взрыва и сообщил о дополнительных складах в Капотне и на Борисовских Прудах. По информации же газеты «Коммерсантъ», проведшей собственное расследование, о складе на Борисовских прудах сообщили риелторы (и не в милицию, а в ФСБ), у которых Лайпанов, разыскиваемый по подозрению в совершении терактов, снимал помещения. Сотрудники правоохранительных органов обнаружили на складе 50 мешков со взрывчаткой общим весом 2,5 тонны и шесть запрограммированных таймеров.[9] При этом в заявлениях от имени Гочияева ни словом не упоминается о том, что помещения арендовались на фамилию Лайпанов, паспорт которого использовался при аренде (Лайпанов погиб за несколько месяцев до терактов).[100] А.Литвиненко предложил членам общественной комиссии С.Ковалева проверить записи звонков в милицию и номера собеседников Гочияева в день взрыва на Гурьянова. Комиссия поручила проверку Михаилу Трепашкину.[104] Проверка произведена не была.
В июле 2002 года ФСБ России обратилась к британским спецслужбам с просьбой допросить А. Литвиненко по поводу его связей с А. Гочияевым; Литвиненко заявил, что готов дать показания в соответствии с законом, но полиции, а не спецслужбе MI5, что он как бывший офицер спецслужб считает некорректным.[105]
Обещанные Ю.Фельштинским видеозаписи заявлений А.Гочияева так и не были предоставлены общественной комиссии С. Ковалёва. В 2003 году ответственный секретарь комиссии Лев Левинсон заявил, что была предоставлена «только стенограмма, неизвестно кем напечатанная. Плёнки нам долго обещали предъявить, но уже больше года прошло, а воз и ныне там».[45]
Фотографии Ачемеза Гочияева и Хаттаба
На официальном сайте ФСБ были размещены несколько фотографий Гочияева (который по данным следствия является организатором терактов), в том числе групповое фото Гочияева с Хаттабом (по версии следствия — заказчик терактов).[106] «Эти фотографии взяты из найденного в ходе оперативно-розыскных мероприятий на территории Чечни личного компьютера чеченского боевика, находящегося в настоящее время в розыске», — пояснили в ФСБ.[107] В июле 2002 года Александр Литвиненко заявил, что групповое фото является фотомонтажом, а следовательно, фальшивкой. Такое заключение он якобы получил от британского эксперта Джефри Джона Оксли. Сам эксперт заявил, что на фотографиях из семейного альбома Гочияева и на фотографиях из розыска ФСБ изображен один и тот же человек, что же касается фото с Хаттабом, то эксперт всего лишь навсего затруднился дать определённый ответ. «Человек Б здесь в шапке, надвинутой на брови, а также с густой бородой, а сама фотография очень низкого качества, поэтому нельзя с уверенностью сказать, что этот тот же самый человек, что на других фотографиях», — сказал эксперт. На вопрос журналистов, можно ли считать это фото подделкой, он ответил: «Ни в коем случае. Просто фотография плохого качества. В этом нет никакого криминала».[108]
В начале 2002 года «Левада-центр» провёл социологический опрос, задав респондентам вопрос: «Недавно В Россию был привезён и показан журналистами фильм, снятый при поддержке Бориса Березовского, который позволяет, что взрывы домов в Москве и Волгодонске в 1999 году были организованы российскими спецслужбами. Что вы лично думаете по этому поводу?». 6 % ответили, что взрывы были организованы российскими спецслужбами, 37 % ответили, что причастность спецслужб к взрывам не доказана, но исключать её не следует, 38 % ответили, что исключена любая причастность спецслужб к взрывам, остальные затруднились ответить.[116]
В сентябре 1999 года в СМИ был опубликован фоторобот человека, арендовавшего склад на первом этаже дома на улице Гурьянова, в котором произошёл взрыв.[127][128]
11 ноября 2003 года Михаил Трепашкин впервые публично заявил, что в этом фотороботе он опознал Владимира Михайловича Романовича. Как утверждает Трепашкин, Романович являлся сотрудником ФСБ. По словам Трепашкина, спустя полгода после взрывов он узнал, что Романовича, который к тому времени выехал на Кипр, задавила машина.[129]
23 сентября 2009 года «Новая газета» писала:
Автор текста, опубликованного 9 сентября с.г. под названием «У сомнений нет срока давности», и редакция просят у читателей, и в первую очередь у вдовы Владимира Романовича, извинения за нижеследующее. Из изложенного в статье под рубрикой «Второй вопрос» следует, что якобы работавший на ФСБ Романович погиб на Кипре в 2000 году. По полученным нами после публикации данной статьи юридически достоверным текстам свидетельств о его смерти (источник — органы власти Республики Кипр), следует, что смерть Романовича наступила в апреле 1998 года. Поэтому правомерность версии (от кого бы она ни исходила) о причастности В. М. Романовича к событиям осени 1999 года приобретает практически мистический характер. Мы считаем необходимым принести свои извинения семье покойного за то, что хотя косвенно и с большим скепсисом, но упомянули его имя в контексте взрывов домов в 1999 году и возможных связей этого человека с ФСБ России. [12]
По словам Трепашкина, он продолжал расследование, и появились новые улики.[130]
Версии о причастности российских властей к взрывам домов придерживаются сёстры Татьяна и Алена Морозовы, проживавшие в доме на улице Гурьянова, в котором произошёл взрыв. В своём обращении к президенту России Дмитрию Медведеву они потребовали проведения независимого расследования взрывов жилых домов.[131]
На фестивале независимых документальных фильмов Сандэнс в 2004 году была показана работа российского режиссёра Андрея Некрасова «Недоверие» [132][133] Фильм воссоздаёт хронологию истории Татьяны и Алёны Морозовых, двух российско-американских сестёр, потерявших свою мать при взрыве дома на улице Гурьянова и решивших найти тех, кто это совершил.
Версию о причастности российских властей к взрывам домов отстаивает бывший корреспондент «Financial Times» в Москве Дэвид Сэттер в своей книге «Тьма на рассвете: Взлёт Российского Уголовного Государства», опубликованной издательством Yale University Press[134]. В России эта версия расследуется изданием Новая газета.[53]
В начале февраля 2008 года о причастности Владимира Путина к взрывам домов заявил главный научный советник британского правительства сэр Дэвид Кинг: «Могу сказать вам, что за взрывы несет ответственность Путин, — заявил он. — Я видел доказательства. Если бы не взрывы, Путин никоим образом не выиграл бы на выборах. До них рейтинг его поддержки составлял 10 %. После них рейтинг взлетел до 80 %».[135]
По утверждению бывшего депутата Константина Борового, одной из спецслужб ему был передан «очень серьезный документ» доказывающий, что взрывы домов организуются ФСБ[136], однако, назвать имена он отказался, а предъявить документ затруднился[137].
Непосредственно после взрывов самые разные представители российского общества выражали сомнения в официальной версии случившегося. Один за другим эти голоса умолкали. В последние годы целый ряд журналистов, занимавшихся расследованием случившегося, были либо убиты, либо умерли при подозрительных обстоятельствах - как и двое депутатов Думы, участвовавших в работе комиссии по расследованию терактов. На данный момент почти все, кто в прошлом выражал отличную от официальной позицию по этому вопросу, либо отказываются от комментариев, либо публично отреклись от своих слов, либо мертвы.[138][неавторитетный источник?] ( Скотт Андерсон ) |
Два члена общественной комиссии под председательством Ковалёва, депутаты Госдумы Сергей Юшенков и Юрий Щекочихин погибли в 2003 году.[139][140][141][142] В организме Щекочихина, в частности, обнаружен ядовитый фенол, который не должен находиться в организме человека.[143] Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, причина смерти Юрия Щекочихина — тяжёлая общая интоксикация, выразившаяся в синдроме Лайелла.[143]
Суд присяжных нашёл Михаила Коданёва виновным в убийстве Сергея Юшенкова с целью устранить политического конкурента, и 18 марта 2004 года Коданёв был осужден. Коданёв являлся сопредседателем лояльного Борису Березовскому крыла партии «Либеральная Россия». Этот приговор поддержали семья Юшенкова и его коллеги по партии «Либеральная Россия».[144]
Расследование по делу о смерти Щекочихина проводил следственный комитет при прокуратуре РФ. Московские следователи отмечали, что картина смерти Щекочихина и бывшего работника ФСБ, эксперта комиссии Литвиненко — практически одна и та же.[145] Главный редактор «Новой газеты» и начальник Щекочихина Дмитрий Муратов связывал смерть журналиста не со взрывами, а с делом торговых домов «Гранд» и «Три кита», в которые замешано ФСБ. Он утверждал, что «за несколько дней до ухудшения самочувствия Щекочихин запланировал поездку в Нью-Йорк: 19 июля он должен был встретиться с сотрудниками ФБР, которые хотели передать российскому журналисту оригиналы документов об отмывании денег через Bank of New York», имеющих отношение к делам «Гранда» и «Трёх китов», расследованием которых активно занимался Щекочихин.[145]
Ответственный секретарь общественной комиссии по расследованию взрывов правозащитник Лев Левинсон заявил, что не связывает смерть Сергея Юшенкова и Юрия Щекочихина с их работой в этой комиссии.[45]
После событий, произошедших с депутатами, в ноябре того же 2003 года получил закрытую черепно-мозговую травму в результате нападения член комиссии Отто Лацис, у него украли записную книжку, мобильный телефон.[146][147][148] Через два года, 3 ноября 2005 года Лацис умер в возрасте 71 года в больнице после автомобильной аварии. Лечение протекало успешно, и намечался прогресс, но потом «в его теле произошла непредвиденная катастрофа».[149] Секретарь российского Союза журналистов отметил, что на Лациса было совершено несколько нападений, и выразил недоумение, «кому все это было нужно».[150]
Юрист комиссии С. Ковалёва Михаил Трепашкин был арестован в октябре 2003.[151] Его досрочное освобождение было опротестовано и он был возвращён в колонию. В июне 2006 года адвокат Трепашкина Сергей Кузнецов направил заявление в Генеральную прокуратуру РФ, о том, что руководители колонии № 13 Нижнего Тагила угрожали его подзащитному убийством, ссылаясь на высших чинов Главной военной прокуратуры РФ и ФСБ. Адвокат утверждал, что Трепашкину принудительно вводят психотропные средства.[152] По мнению адвокатов Трепашкина, причиной ареста стало то, что он представлял потерпевших на судебных процессах по взрывам и его собственное расследование терактов.[153] За день до своего ареста Трепашкин передал информацию о том, что он опознал В.Романовича в фотороботе человека, снимавшего склад на ул. Гурьянова.[129]
Михаил Трепашкин стал известен после того, как 18 ноября 1998 года принял участие в пресс-конференции, на которой бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко и его коллеги заявили, что по приказу руководства ФСБ должны были организовать убийство Бориса Березовского и его самого. Обвинение Трепашкину было выдвинуто в связи с хранением дома служебных документов.
В 2006 году были убиты расследовавшая теракты в 2004 году журналист Анна Политковская,[154] а также соавтор книги «ФСБ взрывает Россию» (2001 год),[155] бывший работник ФСБ Александр Литвиненко.
10 сентября 1999 года Патриарх Московский и Всея Руси Алексий Второй осудил действия организаторов взрыва на улице Гурьянова, назвав их «недостойными методами ведения войны», и добавил, что «ничего общего религия с бандитами не имеет».[156]
13 сентября 1999 года представители чеченской общины в Москве осудили действия террористов, причастных ко взрывам домов в Москве.[157]
В сентябре 1999 года министр внутренних дел Израиля Натан Щаранский заявил, что «взрывы здесь и взрывы там производит наш общий враг», то есть исламские экстремисты, и Израиль готов объединить с Россией усилия в борьбе с этим злом.[158]
В сентябре 1999 года в Новой Зеландии прошёл саммит стран — членов Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества. В рамках саммита прошла встреча председателя правительства России Владимира Путина с президентом США Биллом Клинтоном. В разговоре с Путиным Клинтон провёл параллель между взрывами домов в Москве и ударами по государственным учреждениям США в Африке.[159]
13 сентября 1999 года министр обороны США Уильям Коэн осудил взрывы жилых домов в Москве, назвав происходящее «актом терроризма, направленного против ни в чем не повинных мирных граждан».[160]
14 сентября 1999 года представитель министерства обороны США Д.Куигли заявил, что США готовы помочь России в расследовании терактов в Буйнакске и Москве, если российские власти обратятся за такой помощью.[161]
13 сентября 1999 года президент Украины Леонид Кучма заявил, что Украина поддерживает действия российских властей в борьбе с террористами и осуждает любые проявления терроризма, «где бы они не происходили и чем бы они не оправдывались». Кучма отметил, что землетрясения в Турции и Греции продемонстрировали тот факт, что человечеству пока не под силу защититься от природных катастроф, но он считает абсолютно недопустимым, чтобы люди погибали вследствие действий террористов, как это случилось в России.[162]
4 сентября 2000 года в Буйнакске на месте взрыва был открыт памятник его жертвам.
В 2000 году на месте взрыва на улице Гурьянова был установлен памятный знак. В соответствии с постановлением Правительства Москвы от 8 августа 2000 года № 622 недалеко от обрушившегося дома было начато строительство храма-часовни в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость». Строительство велось за счёт пожертвований физических и юридических лиц города Москвы. В 2004 году храм был открыт.
На месте взрыва на Каширском шоссе был возведён мемориал жертвам этого теракта.[163]
В Волгодонске был открыт сквер памяти жертвам террористического акта 16 сентября 1999 года.
В воскресенье 12 сентября 1999 в городе Волгодонске в подъезде дома номер 23 по улице Энтузиастов прогремел мощный взрыв. Как выяснили прибывшие на место оперативники, взорвалась ручная граната. В подъезде были выбиты стекла, осколками легко ранены трое прохожих, в их числе 10-летний мальчик. Выяснилось, что это было покушение на местного предпринимателя Евгения Кудрявцева, известного как преступный авторитет по кличке Адмирал, владеющий двумя крупнейшими торговыми комплексами.[181][182] Сообщение о взрыве появилось на лентах информагентств 13 сентября в 11 часов утра.[182]
В понедельник 13 сентября председатель Государственной думы РФ Геннадий Селезнёв на заседании Совета Госдумы заявил: «По сообщению из Ростова-на-Дону, сегодня ночью взорван жилой дом в Волгодонске».[183][184]
В четверг 16 сентября произошёл известный теракт — взрыв жилого дома в Волгодонске, унёсший жизни 19 человек.
17 сентября, на следующий день после теракта, Владимир Жириновский заявил на заседании Госдумы:
Вспомните, Геннадий Николаевич, вы нам в понедельник сказали, что дом в Волгодонске взорван, за три дня до взрыва. Это же можно как провокацию расценивать: если Государственная Дума знает, что дом уже взорван якобы в понедельник, а его взрывают в четверг (…) Как это произошло: вам докладывают, что в 11 утра в понедельник взорван дом, а администрация Ростовской области не знала о том, что вам об этом доложили? Все спят, через три дня взрывают, тогда начинают принимать меры.[185][186]
23 октября 1999 года газета «Вечерний Волгодонск» писала:
В местную прессу из центральных СМИ просочилась информация, будто в Госдуме за четыре дня до теракта знали о факте взрыва в Волгодонске. И сам спикер Геннадий Селезнев прочитал записку на эту тему. Как выяснилось, все так, кроме одного — самого взрыва. Речь в записке шла о том злополучном воскресном взрыве, что прозвучал в нашем городе в ходе криминальных разборок, действительно, за четыре дня до теракта. Так развеиваются мифы и проясняются неизвестные широкой общественности факты.[181]
22 сентября 1999 около 21 часа житель дома № 14/16 по улице Новосёлов в Рязани Алексей Картофельников заметил незнакомцев, переносящих тяжёлые сахарные мешки из легковой машины в подвал.[187] Цифровой код региона на госномере машины был заклеен бумагой, а на ней от руки написано число 62 (код Рязанской области).[187] Картофельников вызвал милицию.[187] Приехавшие через несколько минут милиционеры спустились в подвал и обнаружили три мешка по 60 кг каждый.[187] Верхний мешок был вскрыт, в нём находилось вещество, похожее на сахар.[187] Милиционеры доложили о находке в ОВД, вскоре у дома собралось руководство всех силовых структур Рязани и Рязанской области.[187] Жильцов дома отправили в соседний кинотеатр.[187]
Вскоре к дому приехала оперативная группа инженерно-технического отдела муниципальной милиции.[187] Проведённый экспресс-анализ вещества из мешков показал присутствие гексогена.[187] При осмотре содержимого мешков были обнаружены электронные часы, изготовленные в виде пейджера, и три батарейки, соединённые проводами.[187] Время срабатывания устройства было установлено на 05:30 утра.[187] Детонатором служила гильза от охотничьего патрона 12-го калибра, заполненная порохом.[187]
Часть вещества, взятого из мешков, взрывотехники вывезли на свой полигон, расположенный в нескольких километрах от Рязани.[187] Там они попытались подорвать его с помощью детонатора, также изготовленного из охотничьего патрона, но взрыва не произошло.[187] Выдвигались версии причин отсутствия взрыва при попытке подрыва. Газета «Коммерсантъ» писала, что «по предположениям специалистов, террористы неправильно рассчитали пропорции, смешивая взрывчатку с сахаром».[187] «Русский журнал» со ссылкой на мнение оперативников писал, что либо в мешках находился не гексоген, либо его количество было очень незначительным.[188]
В начале 1 часа ночи мешки были вынесены из подвала, утром их отвезли на хранение во двор Главного управления гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций.[189] 23 сентября мешки были отправлены на экспертизу в экспертно-криминалистический центр МВД и в соответствующую лабораторию ФСБ.[189]
Следственным отделением управления ФСБ России по Рязанской области было возбуждено уголовное дело по статье 205 часть 1 УК РФ (покушение на терроризм).[189]
Все службы Рязани были подняты по тревоге; был введен в действие план «Перехват», перекрыты все выезды из города.
Сторонники этой версии считают события в Рязани учениями, проводившимися в рамках операции «Вихрь-Антитеррор».
Генеральная прокуратура РФ провела расследование рязанского инцидента. Согласно её заключению, в Рязани проводились именно учения. При первоначальном расследовании экспертиза вещества, находившегося в мешках, производилась путём пробного подрыва на полигоне 3 кг отобранного вещества. Взрыва не произошло. При дополнительном расследовании, назначенном по требованию Генпрокуратуры, было заявлено, что, по данным взрывотехнической экспертизы, «…в мешках находилась сахароза — дисахарид на основе глюкопиранозы и фруктофуранозы. Следов бризантных взрывчатых веществ (тротила, гексогена, октогена, тэна, нитроглицерина, тетрила и пикриновой кислоты) в исследуемом веществе не обнаружено. Исследование часов, элементов питания, патрона, лампы и проводов показало, что эти предметы хотя и составляли единый электронный блок, однако он не пригоден для подачи напряжения при срабатывании будильника часового механизма и не является подрывным устройством.» Также было отмечено, что «…операция в Рязани была спланирована и осуществлена ненадлежащим образом, в частности не был регламентирован вопрос о пределах проведения этого мероприятия, информирование представителей местных органов или правопорядка об учебном характере закладки, в случае её обнаружения, не предусматривалось».[199]
В декабре 2001 года была проведена пресс-конференция управления ФСБ по Рязанской области. На пресс-конференции руководитель управления О. Дуканов дал комментарий к публикациям в «Новой газете» и заявлению Бориса Березовского о причастности ФСБ к взрывам домов и комментарий к рязанскому инциденту. По мнению газеты «Рязанские ведомости», он доказательно опроверг эти публикации в «Новой газете». Разъяснения дал и эксперт Юрий Ткаченко. Эксперт в числе прочего заявил, что во-первых, газовый анализатор при экспресс-анализе не использовался. Во-вторых, по его словам якобы «взрыватель» в рязанских мешках представляет собой охотничий патрон, и он не может подорвать ни один из известных видов взрывчатого вещества.[200]
Сторонники этой версии считают, что сотрудники ФСБ, закладывавшие мешки, хотели взорвать жилой дом в Рязани.
Утверждения и аргументы сторонников версии:
Аргументы противников версии:
Сторонники этой версии считают события в Рязани попыткой правоохранительных органов инсценировать террористический акт, а затем «раскрыть» его.
Эту версию высказал эксперт аналитического отдела движения «За права человека», историк Евгений Ихлов: «Версия Фельштинского представляется мне крайне маловероятной. (…) В стране безумная паника. Панику нужно канализировать в виде некой мобилизующей энергетики. Для этого нужна победа славных органов с предотвращением теракта и поимкой террористов. По моим данным, в Рязани была сильная чеченская община, криминализованная и ориентированная на рынок. Поэтому найти одного-двух кавказцев с криминальным следом — как показал московский опыт — это вполне решаемая задача. При инсценировке теракта газовый анализатор должен показать наличие паров гексогена, для этого достаточно было напитать сахар этими парами. Взрыватель, естественно, также должен быть совсем не муляжом — отсюда и возникшие впоследствии споры вокруг взрывателя. А дальше произошло непредвиденное. Рязанская милиция сработала значительно лучше, чем от неё ждали. Оперативники вышли на тех, кто действительно закладывал мешки в подвал. Единственным способом избежать скандала в этой ситуации оказалось выдвижение версии об учениях. Решая вопрос, быть им преступниками или дураками, инициаторы ложного теракта предпочли последнее».[189]
Этой версии также придерживаются журналист Юлия Латынина[208] и правозащитник Сергей Ковалёв.[118]
В марте 2000 года депутаты Госдумы от фракции «Яблоко» Сергей Иваненко и Юрий Щекочихин предложили направить парламентский запрос на имя и. о. Генпрокурора РФ по поводу событий в Рязани. Это предложение не нашло достаточной поддержки в Госдуме.[209][210][211][212] За инициативу проголосовали большинство членов фракций «Яблоко», ОВР, СПС, КПРФ, Агропромышленной группы, против — «Регионы России», «Единство» и «Народный депутат».[210]
По утверждению Дарьи Юдиной из «Новой газеты», материалы уголовного дела, возбуждённого УФСБ РФ по Рязанской области, были засекречены.[213]
В начале 2003 года депутат Госдумы Сергей Ковалёв обратился в суд с иском, который состоял из двух частей: в первой С.Ковалев потребовал признать действия Генерального прокурора РФ, отказавшего ему в выдаче процессуальных документов, касающихся учений ФСБ в Рязани в 1999 году, незаконными, во второй — принудить прокуратуру эти документы ему выдать.[214] 4 февраля 2003 года С.Ковалёв сообщил, что Генеральный прокурор Владимир Устинов вручил ему требуемые документы на личной встрече до заседания суда, поэтому вторая часть иска была снята Ковалёвым.[214][215] 4 февраля 2003 года суд отказал в удовлетворении иска.[215][216]
В ночь с восьмого на девятое января 2000 г. армавирским спасателям пришлось эвакуировать жителей сразу трех городских многоэтажек. Везде приехавшие аварийные бригады увидели свернутые вентили и прикрученные скотчем к газовым трубам электровоспламенительные устройства замедленного действия, состоящие из часового механизма, элемента питания и нитей накаливания. Взрывы во всех трех случаях не произошли благодаря сквознякам. Ровно через неделю, в ночь с 15 на 16 января, тоже в выходной день, история повторилась в другом доме, но к разгерметизированной газовой трубе было прикручено более совершенное устройство. Оно сработало, но, к счастью, никто не пострадал[217].
1 сентября 2005 г. под стражу взяли бывшего и. о. главы Курганинского района Краснодарского края полковника в отставке Виктора Карпенко, который в 2000—2004 гг. был начальником милиции г. Армавира. Он 19 апреля 2005 г., желая повысить свой рейтинг в предвыборной кампании на пост главы района, сам на себя организовал покушение — в собственной спальне взорвал боевую гранату Ф-1[218]. По этому факту против Карпенко было возбуждено уголовное дело по статье, предусматривающей ответственность за терроризм[219].
На суде выяснилась причастность Карпенко к «Армавирскому инциденту» 2000 г. Листовки с угрозами в адрес жителей Армавира сочинялись в приемнике-распределителе городского УВД. Здесь же мастерили и взрывные устройства, на установку которых стражи правопорядка выезжали на служебном автомобиле. Вместе с отставным полковником на скамье подсудимых оказались ещё семь человек, четверо из которых честно признались и раскаялись в содеянном. Суд по совокупности статей обвинения приговорил Карпенко за организацию теракта в Армавире и инсценировку собственного покушения в Курганинске — с ложным доносом, лжесвидетельством и незаконным хранением боеприпасов к 22 годам лишения свободы в колонии строгого режима, а также лишил его всех наград и званий.
В ноябре 2007 г. Верховный суд РФ оставил в силе приговор бывшему начальнику армавирской милиции В. Карпенко, обвиняемому в попытке взорвать жилые дома[220]. Ранее появилась информация из сомнительных источников, что Карпенко повесился в тюремной камере[221]. Этот слух официального подтверждения не нашёл. Как 30 января 2007 г. сообщили в пресс-службе УФСБ по Краснодарскому краю, данная информация не соответствует действительности: «Карпенко жив и здоров, он продолжает отбывать назначенное ему судом наказание»[222].
Взрывы жилых домов в россии 1999, взрывы жилых домов в россии 1999 ютуб, взрывы жилых домов в россии 1999 фото, взрывы жилых домов в москве.
Дополнительные материалы:
(ФАЙЛ)
Взрывы жилых домов.zip
Содержание:
- Взрывы жилых домов в россии 1999
- взрывы жилых домов в россии 1999 ютуб
- взрывы жилых домов в россии 1999 фото
- взрывы жилых домов в москве