Гостомысл (ум. ок. 860) — легендарный старейшина ильменских словен, с именем которого в некоторых поздних списках летописей связывается сказание о призвании Рюрика. Гостомысл является также героем литературного произведения XVII века «Сказание о Словене и Русе и городе Словенске».

Гостомысл в источниках

В ранних древнерусских летописях имя Гостомысла не встречается. Его имя как первого новгородского старейшины появляется в XV веке (Новгородской первой, Софийской первой и Новгородской четвёртой летописях). Как инициатор «призвания варягов» он появляется в ещё более поздних источниках XVI века. Воскресенская летопись (XVI в.) сообщает, что по совету Гостомысла призвали варягов из Пруссии:

Согласно Степенной Новгородской книге Гостомысл умер глубоким стариком. В летописях указывают про холм Гостомысла и его могилу на Волотовом поле вблизи Великого Новгорода.

Археологи сомневаются в самом существовании Новгорода в IX веке, самые ранние постройки там датируются 930-ми годами. Княжеская резиденция в Рюриковом Городище возникла раньше и там обнаружены следы скандинавского и западнославянского присутствия.

Гостомыслом звали одного из племенных вождей вендов (западных славян), который погиб в 844 году в сражениях против короля Людовика согласно Ксантенским^[2] и Фульдским анналам. В оригинальных латинских текстах имя погибшего вождя пишется как Gestimus, Gestimulus^[3], Gostomuizli^[4]. Ссылаясь на это сообщение, И. И. Срезневский в середине XIX века писал, что имя Гостомысла имеет западнославянские корни, так как окончание «-мысл» не характерно для восточных славян, но часто встречается среди западных славян. По мнению историка легенда о вожде западных славян проникла в Новгородские земли и стала частью восточнославянского эпоса.

Иоакимовская летопись

Историю Гостомысла наиболее подробно излагает так называемая Иоакимовская летопись, спорный источник^[5], опубликованный историком В. Н. Татищевым в XVIII веке:

«Буривой, имея тяжкую войну с варягами, неоднократно побеждал их и стал обладать всею Бярмиею до Кумени. Наконец при оной реке побежден был, всех своих воинов погубил, едва сам спасся, пошел во град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный, где князи подвластные пребывали, и, там пребывая, умер. Варяги же, тотчас пришедшие, град Великий и прочие захватили и дань тяжелую возложили на славян, русь и чудь.
Люди же, терпевшие тяготу великую от варяг, послали к Буривою, испросить у него сына Гостомысла, чтобы княжил в Великом граде. И когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов что были каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, победили, и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил, заключил с варягами мир, и стала тишина по всей земле. Сей Гостомысл был муж великой храбрости, такой же мудрости, все соседи его боялись, а его люди любили, разбирательства дел ради и правосудия. Сего ради все близкие народы чтили его и дары и дани давали, покупая мир от него. Многие же князи от далеких стран приходили морем и землею послушать мудрости, и видеть суд его, и просить совета и учения его, так как тем прославился всюду.»^[6]

Оригинальный текст  (ст.-слав.)  

«Буривой, имѣя тяжку войну съ Варяги, множицею побѣждаше ихъ, и облада всю Бярмію до Кумени; послѣди при оной рѣцѣ побѣжденъ бысть, вся свои вои погуби, едва самъ спасеся, иде во градъ Бярмы, иже на островѣ сый крѣпцѣ устроенный; идѣже Князи подвластнїи пребываху, и тамо пребывая умре; Варяги же абїе пришедше градъ великїй и прочїи обладаша, и дань тяжку возложиша на Славяны, Русь и Чудь.
Людїе же терпяху тугу велику отъ Варягъ, пославше къ Буривою испросиша у него сына Гостомысла, да княжитъ во велицѣ градѣ; и егда Гостомыслъ прїя власть, абїе Варяги бывшїе овы изби, овы изгна, и дань Варягомъ отрече, и шедъ на ня побѣди, и градъ во имя старѣйшаго сына своего Выбора при морѣ построи, учини съ Варяги миръ, и бысть тишина по всей земли. Сей Гостомыслъ бѣ мужъ елико храбръ, толико мудръ, всѣмъ сосѣдомъ своимъ страшный, а людѣмъ его любимъ расправы ради и правосудїя: сего ради вси окольны чтяху его, и дары и дани дающе, купуя миръ отъ него, многи же Князи отъ далекихъ странъ прихождаху моремъ и землею послушати мудрости, и видѣти судъ его, и просити совѣта и ученїя его, яко тѣмъ прославися всюду.»^[7]

Три дочери Гостомысла были замужем за соседними князьями, а четыре сына умерли ещё при его жизни. Скорбя о неимении мужского потомства, Гостомысл однажды увидел во сне, что из чрева средней его дочери, Умилы, произросло огромное дерево, покрывшее своими ветвями огромный город. (Ср. у Геродота историю о сне, увиденном дедом Кира Великого^[8]). Вещуны растолковали, что один из сыновей Умилы будет его наследником. Перед смертью Гостомысл, собрав «старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, меров, кривичей и дряговичей», рассказал им о сне, и послали они к варягам просить в князья сына Умилы. На зов явились, по смерти Гостомысла, Рюрик с двумя братьями^[9].

Историки о личности Гостомысла

Историки XVIII века Татищев и Щербатов склонялись к признанию достоверности рассказа Иоакимовской летописи о Гостомысле.

Первым усомнился в существовании Гостомысла историограф немецкого происхождения, академик Миллер. В существование Гостомысла не верил и Н. М. Карамзин, который подчёркивал, что «предание о Гостомысле сомнительно», так как древние летописи не упоминают о нём^[10]. На отсутствие упоминаний о Гостомысле в древних летописях указывал и С. М. Соловьев^[11].

Археолог-лингвист А. М. Микляев проанализировал в округе Приильменья до сотни топонимов, включающих созвучие «-гост-; -гощ-», и допустил их широкое появление уже с VIII века^[12]. Археологические поиски в ранних слоях Новгорода и Ладоги также указывают на распространение в IX-X веке посуды западнославянского типа, характерной для побережья Балтики, что может указывать как развитые торговые связи, так и на миграцию в район Приильменья части западно-славянских племён.

По мнению В. Н. Овчарева имя Гостомысла проникло в русские летописи из мекленбургской генеалогической традиции. В 1629 г. Иоганн Хемниц опубликовал генеалогию мекленбургских герцогов, в которой выводит линию Рюриковичей от ободритского князя Годлейба. В этом же источнике присутствует и Гостомысл (Gozomuzolo), сын Чедрага. Сам Хемниц ссылается на несохранившийся манускрипт из Шверина, датированный 1418 г. Не вызывает сомнения, что шверинский составитель пользовался русскими летописями. А основанием для связи Рюриковичей и Белунгов стало то, что начиная с Адама Бременского и тех и других выводили из вандалов. Информация из Шверинского манускрипта вполне могла попасть в Родословец Новгородской первой летописи на фоне укрепления культурных контактов Новгорода и Ганзы. При этом новгородский составитель принял имя Гостомысла за нарицательное в духе легенды о призвании "варягов": Гостомысл - потому, что "гостей намыслил".

Специалист по истории Древней Руси С.Н. Азбелев ставит под сомнение факт смерти Гостомысла в 844 году. По его мнению, Гостомысл, возглавлявший государство руян, в связи с вторжением войск Людовика Немецкого в 844 году бежал на берега озера Ильмень. В результате этого там возникли поселения прибывших с ним славян - руси прибалтийской^[13].

Примечания